В 2023 году Верховный суд РФ вынес определение N 305-ЭС19-18803 (10) по делу о банкротстве ООО «Трак Сервис». На первый взгляд, это решение вряд ли можно назвать судебным, поскольку в нем не выражено никаких революционных и новых идей. Однако вместо того, чтобы уничтожить низкопробный судебный акт и направить дело на новое рассмотрение, Верховный Суд РФ нашел в этом судебном акте два момента, требующих внимания, хотя, как правило, редко встречаются случаи, когда по существу спора выносится один и тот же судебный акт
1. Верховный суд вновь вернулся к попыткам разграничить весьма размытые ограничения в применении отдельных норм Кодекса о банкротстве при позоре и весьма размытые ограничения в применении известной связки статей 10 и 168 Кодекса РФ. Федерации, применяемых к постыдным сделкам, совершенным путем злоупотребления правом.
В рассматриваемом решении Верховный суд РФ существенно повторил, что для признания сделки недействительной в соответствии со статьями 10 и 168 ЗК РФ лицо, оспаривающее сделку, должно доказать наличие порока в сделке. Сфера применения оспоримых сделок. Однако в данном Судебном кодексе мы нашли обоснование Верховного суда. Судебная коллегия приводит позицию, согласно которой сделка должника, подпадающая под статью 61.2 Закона о банкротстве (подозрительные сделки, в которых признается СЦ), является сделкой, которая всегда имеет место. Злоупотребление правами. Подозрительные сделки — это всегда особые случаи сделок с правами, и видно, что правила статей 10 10, 168 Гражданского кодекса РФ и статьи 61. 2 Кодекса о банкротстве актуальны как для общественности, так и для специалистов. Поэтому Верховный суд обосновывает, что квалификация банкротства по статьям 10 и 168 ГК РФ должна применяться к специальным правилам, а к специалистам — произвольно-умышленная или двойная квалификация одного и того же правонарушения. AS и общие правила противоречат принципам безопасности и предсказуемости права. На основании этих рассуждений Верховный суд пришел к выводу, что заявитель не доказал, что спорная сделка нанесла ущерб имущественным правам кредитора, и поэтому у суда низшей инстанции не было оснований квалифицировать ее по s 61.2(2). Кодекса о банкротстве. Обстоятельства выходили за рамки ограничений, предусмотренных ст.
2. Верховный суд стремился разъяснить порядок распределения веса доказательств при нарушении банкротства.
Одним из обязательных признаков недействительности оспоримой сделки является причинение кредиторам должника убытков. В соответствии с принципами противоречивого характера судебного разбирательства (ст. 9 АПК РФ, ущерб здесь должен доказывать тот, кто оспаривает сделку. На его процессуального противника ложится бремя осуждения подобных ситуаций. Ранее (например, в Определении от 15. 06. 2016 N 308-ЭС16-14) Верховный суд заменял доказательства взаимоотношений должника при их представлении (в частности, с лицом, заявляющим требование, или с ответчиком. в рамках производства по делу об отмене сделки), на последнего возлагается бремя опровержения соответствующего случая. В частности, суд может возложить на это лицо обязанность раскрыть разумные финансовые стимулы для совершения сделки или стимулы для действий по исполнению уже заключенного договора.
Основная идея данной концепции заключается в защите тех мест, где возможность сбора и предоставления доказательств объективно ограничена (например, кредиторов, оспаривающих сделку банкротства, которые не имеют ни части сделки, ни полного доступа к информации о хозяйственной деятельности части сделки), частично перекладывая бремя доказывания на другую сторону. В данном случае кредитор, оспаривающий сделку, попытался использовать эту концепцию в своих интересах. Как только наличие отношений между должником и контрагентом по сделке подтверждается, заявитель требует полного освобождения. Он доказывает свои доводы, изложенные в статьях 65 и 66 АПК РФ. Они автоматически подтверждаются ответчиком, пока не будут опровергнуты.
В ответ на это Судебный совет при Верховном суде РФ разъяснил пределы применения концепции «более высокого уровня доказывания» в банкротстве. Указанная концепция направлена на ограничение возможности предоставления стороной непосредственных доказательств разницы, но не должна использоваться в качестве основания для освобождения от необходимости предоставления доказательств в первую очередь. Косвенные доказательства, но в любом случае ситуация, которая должна быть им подтверждена.
Кроме того, Верховный суд РФ также дал понять, что доводы заявителя не являются процессуально обязательными для того, чтобы. снижать уровень своих доказательств или опровергать доводы заявителя, представляя свои собственные. Возложение на оппозицию бремени доказывания обстоятельств, на которые ссылается заявитель, противоречило бы принципу непоследовательности процесса.